Ирина Романова о людях-инвалидах и людях с ампутированными чувствами и совестью
В пору моего беззаботного существования в уютненьком ЖЖ, когда трава была зеленее, сгущёнка слаще, а написанное блогерами интереснее и полезнее, одна из моих виртуальных друзей как-то задалась вопросом: «Как фотографироваться с карликом?» Возможно, он актёр, а возможно, и режиссёр. Или музыкант. Или художник. Короче, личность творческая и мегаизвестная. И надо сделать с ним фанатское фото. Как?
Присесть, чтобы быть наравне? Поставить карлика на табуретку? Взять этого человека на руки? Измучившись от роя моральных вопросов в голове, забить на это дело и просто снять одного актёра/режиссёра/музыканта/художника без своего присутствия в кадре? Многих простой вопрос поставил в тупик.
Сегодня, когда тема инвалидности всколыхнулась с новой силой благодаря Юлии Самойловой и Евгению Смирнову, а также Ренате Литвиновой с Владимиром Познером, вопрос актуальности не потерял. Только он плавно перетёк в другой: «А как вообще вести себя с инвалидом? Особенно инвалидом профессии творческой?»
Почему-то некоторые люди, то ли в силу склада характера, то ли просто испорченные жёлтой прессой, которая любит баловать читателей всяко-разными волнующими подробностями из жизни звёзд, полагают, что раз инвалид вышел на сцену, то обязательно будет давить на жалость. Да вообще, раз он вышел на сцену, то явно что-то скрывает. Или любовника-продюсера, или родственников на ТВ, или богатого покровителя. А ограниченные возможности – это так, прикрытие отсутствия таланта, сказочка для дальнейшей раскруточки, потому что и в России, и во всём мире любят истории о сирых и убогих, которые поднялись в итоге на самую вершину славы.
Но по какой-то причине до этих людей, что рассуждают, сидючи на мягком диване с ноутбуком на реальных, никуда не «ушедших» ногах, никак не дойдёт, что в шоу-бизнес люди идут не только за длинным рублём. Иногда туда идут, потому что иначе не могут. Потому что душа танцует или поёт, потому что есть голос, есть талант и зарывать последний если не грех, то великое преступление. И при этом не столь важно, есть ли у тебя руки-ноги, умеешь ли ты самостоятельно передвигаться, подходишь ли под стандарты красоты.
Есть ещё люди в русских селеньях, которые вне зависимости от степени или наличия инвалидности дышат и живут сценой. Насколько сильно их желание пробиться выше и ещё выше – другой вопрос. Некоторые так и остаются звёздами исключительно сельских или городских Домов культуры, ресторанов, пары регионов. Кого-то это вполне устраивает, кого-то – нет. Но эти артисты иначе не могут.
Жестокая правда о теме инвалидности состоит в том, что у нас лишь два подхода к людям с ограниченными возможностями:
А) либо мы считаем их сплошь ангелами, мягкими и светлыми людьми, эдакими божественными страдальцами, практически святыми;
Б) либо мы их боимся как чёрт ладана, не принимаем, отталкиваем, поясняя своё отношение дарвиновской теорией эволюции («выживает сильнейший») и практикой Спарты. Отсюда и «можно же пристегнуть ногу, чтобы всё было не так очевидно», и «ампутант», и «посылать на «Евровидение» это уродство».
Но открою страшный секрет полишинеля: инвалиды – такие же, как и мы, только инвалиды. Они также могут смеяться, плакать, грустить, радоваться, гневаться, ошибаться, быть правыми. Просто разница в том, что нам что-то даётся легче в плане владения физическим телом. Им – нет. Мы, люди без инвалидности, можем самостоятельно передвигаться, вся окружающая среда заточена под нас, здоровеньких. Но не под них.
И вот люди, преодолевая барьерную (именно такую) среду, мнение определённой части общественности, своё тело, страх быть отвергнутым, что-то делают. Выходят на сцену, стараются показать себя, свой талант. А им тут же – вхуж! – как «пером» под рёбрышки: «Вы используете запрещённый приём! Аси-сяй!»
Слава богу, что таких людей, которые готовы словесно пырнуть под рёбрышко или так же словесно резко вдарить под дых, мало, что показывают соцсети, фактически стеной вставшие на защиту Евгения Смирнова и Юлии Самойловой. Это говорит об одном, точнее о двух фактах. Не перепились ещё на Руси истинно сострадающие и сочувствующие, и толерантность по отношению к людям с ограниченными возможностями наконец-то достучалась до нас. Нормальная такая толерантность, когда нет ни восхищения с коленопреклонением перед инвалидами, ни презрения с отторжением.
Хотя бы в соцсетях мы вдруг стали относиться к таким людям нормально. Как к своим знакомым, которых оцениваем по реальным заслугам. Потому никого не удивляет, что какой-нибудь пользователь вдруг заявит, что в общем-то ничего против того же Смирнова не имеет, но танец надо подтянуть, подрепетировать, провести работу над ошибками. Или же другой отметит, что евровидченская песня для Юлии Самойловой слабовата, потому что не раскрывает полностью её голос. Почему здоровые люди с ампутированными чувствами и совестью не могут взять подобную критику на вооружение?
Впрочем, понятно почему. Потому что для такого рода критики нужно иметь полные, здоровые чувства и целёхонькую совесть. И знать, как фотографироваться с карликом. В ваш полный рост, при этом уважая рост другого человека.
Ирина Романова
